О русском национализме, православном государстве и правде социализма.
19 февраля полковник ГРУ Владимир Квачков, отбывавший наказание за покушение на Анатолия Чубайса и подготовку вооруженного мятежа, вышел на свободу. Уже с первых минут общения с прессой, стало понятно — в России появился новый политик. Квачков оставался свободным даже в местах лишения свободы и корректнее называть его не мятежным полковником, а верным, преданным русскому народу до конца. О том как он видит будущее Русского государства, почему критикует действующую власть и в ком видит союзников, Владимир Васильевич в своей бескомпромиссной манере рассказал газете «Завтра».
«ЗАВТРА». Первый вопрос – о планах на будущее. Вы заявили, что планируете заниматься политикой, но подчеркнули: «Ни в какую партию я вступать не буду, никакую партию организовывать не буду». Какие пути политической борьбы рассматриваете? В России явный дефицит новых лиц среди патриотически настроенных политиков, и ровно так же есть необходимость в новой патриотической партии, которая не будет фикцией и компромиссом. Что будет с нами после 2024 года?
Владимир КВАЧКОВ. Политические партии и, в том числе, «системная оппозиция», являются инструментом действующей власти, поэтому создание партии бессмысленно. Власть сделала беcсмысленными политические партии и их политическую деятельность, это симулякры, действующие в определённых им направлениях. Зюганова можно назвать помощником Путина по работе с «коммунизьмом», — используя хрущёвский термин. Владимир Вольфович Жириновский работает с тем электоратом, которому нравится слово «русский», всё экстремальное, молодеческое. И существует «Единая Россия» — это не партия, а конгломерат различных чиновников, у нее даже отсутствует политическая составляющая. О «Справедливой России» вообще нет смысла говорить.
Зачем создавать ещё одну политическую партию? Цель партий — завоевание политической власти, и ни одна из партий в России её не преследует. Конечно же, многие об этом говорят, Жириновский, в принципе, открыто заявляет «Я хочу стать президентом». Но Зюганов это слово даже боится произносить. А Миронову, по-моему, завоевание власти даже не приходит в голову. Я вообще не вижу смысла партийной деятельности ни сейчас, ни в будущей России. Этот совершенно ложный путь был предложен и, к сожалению, принят нашим Государем. Видите, я сижу под его портретом, я очень почитаю Государя-Великомученика и его семью Царственных Великомучеников. В 1905 году у нас был шанс продолжить путь, начатый нашим великим царём, святым Государем Иваном Васильевичем Грозным. И вместо того, чтобы пойти развивать наше исконное русское земство, связать его советами, которые начали появляться уже в 1905 году, мы пристроились в хвост к Европе и начали строить партии.
Будущее России я вижу как государство с сословно-трудовым и земельным структурным делением народа. У нас могут быть различные экономические, сословные интересы, но это всё интересы единого народа. А партии делят народ. Поэтому никакого желания у меня нет ещё одну какую-то партейку создавать. Сейчас необходимо «Движение христианского духовного Сопротивления», потому что противно, омерзительно и смертельно опасно жить в существующей политической системе. Я предполагаю, что в будущем наше государство будет называться Русское православное государство Россия.
«ЗАВТРА». Как говорится, «один в поле не воин». Какие организации, общественно-политические силы, политики и лидеры общественного мнения вам близки и кого из них вы могли бы рассматривать как возможных союзников?
Владимир КВАЧКОВ. Не согласен, что «Один в поле не воин». И один в поле воин, если он ладно скроен — гласит Русская пословица. Иногда борьба и война начинается с одного. И скажу, может быть, несколько дерзновенно и с вызовом: даже если я буду один, без никого и без ничего, но я буду с Господом нашим Иисусом Христом, то нас будет большинство! Я хочу быть с Богом, под Богом точнее, и цель моей жизни на земле — это понять и исполнить волю Господню своей волей. Конечно, это важно иметь соратников и они есть, но для меня важна сама позиция, что и «один в поле воин», если он с Богом. Это моё внутреннее глубокое убеждение, которое только окрепло за мои 8, а если в общей сложности, то уже 11 с лишним тюремных лет.
Наше будущее в том, чтобы вобрать в себя лучшее, что было и в Российской империи, и в Советском Союзе. Если я буду искать союзников, то это, прежде всего, могут быть и коммунисты — люди противоположных мне атеистических взглядов. Русский православный социализм — вот моя идеология. Слово «русский» меня сближает с силами националистическими. Есть нацизм и национализм, их нужно различать, я говорю о национализме в добром понимании этого слова – народолюбие, любовь к своему народу. С русским национализмом этнического типа — «если папа, мама русские, значит ты русский» – я не согласен. Хотя, безусловно, именно русский этнос является генератором духовного русского поля, в которое могут войти люди и других национальностей. В этой области я буду искать какие-то общие точки соприкосновения и взаимодействия со всеми русскими националистическими организациями. Я являюсь православным христианином, и считаю, что православная церковь утратила свою роль Церкви Христовой, воинствующей на земле. Стало очень сложно найти среди православных когорту людей, которых можно называть «малое Воинство Христово». Но поиски уже ведутся. Что касается православной церковной организации, то, по моему мнению, вместо РПЦ МП должна появиться новая церковь в России — Московская Вселенская Православная Церковь Христова. Почему Московская? Потому что Москва — Третий Рим. Названия «русская», «российская», как она называлась раньше, ограничивают вселенские георелигиозные задачи русской православной нации. Стамбул не должен быть центром православия, так называемый Константинопольский патриархат не должен быть вселенским. Вселенской должна стать Московская Православная Церковь Христова. В рамках этого проекта, который, безусловно, серьёзно меняет существующее понимание о православии, я тоже буду искать союзника.
«ЗАВТРА». Вы поддержали воссоединение Крыма с Россией, как оцениваете то, что произошло и происходит на Донбассе? Испытываете ли некую досаду по поводу того, что не смогли принять участие в исторических событиях, и не думаете о том, что могли бы повлиять на их ход?
Владимир КВАЧКОВ. Несмотря на информационную изоляцию, за прошедшие годы ко мне пришло более 2750 писем — и из России, и из Украины, из Белоруссии и из-за рубежа. То есть у меня была личная связь со многими людьми. Я выписывал всё-таки газеты, журналы, читал, плюс, конечно, еще и слушал, но очень мало. Я заходил в комнату, где стоял телевизор, она называется помещение для воспитательной работы, 2-3 раза в месяц: зайду, посмотрю на телевизор — те же рожи, те же передачи и ухожу. Достаточно было посмотреть телевизор буквально несколько минут, чтобы знать, что ничего там не изменилось. Это практически национальный враг. Сегодняшнее телевидение — это механизм по духовному и физическому уничтожению по русского народа.
Теперь по Крыму. Мне нравится одно, не помню чьё это выражение, оно очень точное: «Крым наш! А Россия чья, куда Крым вошёл?». На Донбассе происходит предательство Русского народа, той идеи, с которой люди поднялись против либерал-фашистского режима в Киеве. Но, как оказалось, и я сейчас в этом всё больше убеждаюсь, либералы в Киеве ничем не лучше и не хуже либералов в Москве. Московские либералы и киевские либералы одинаково заинтересованы в том, чтобы на Донбассе не появилась Русская идея. Поэтому Павел Дрёмов, Алексей Мозговой, Моторола, Гиви и другие комбриги, известные люди Новороссии были уничтожены не какими-то украинскими ДРГ, это нужно искать концы здесь, в России, среди частных военных компаний.
Проект Новороссия был загублен, прежде всего, московскими либералами во главе с Сурковым. Если бы Путин захотел, чтобы Новороссия осталась в том виде, в котором она задумывалась, никто бы не дал команду вернуть войска с Мариуполя. Поэтому, я думаю, что и Киев, и Москва одинаково виновны… Не одинаково, а почти одинаково, киевский режим всё-таки обстреливает Донбасс, а эти исподтишка делают так, чтобы проект Новороссии был похоронен. Может быть, это звучит не скромно, но мне понравился анекдот про меня. «Квачкову предложили стать министром обороны Новороссии, но Москва отказала: мол, если мы его сейчас поставим министром обороны, то народное ополчение Новороссии неизвестно куда пойдёт раньше, на Киев или на Москву». И в этом анекдоте есть какая-то доля шутки. Если говорить о том, чтобы поднять знамя национально-освободительной борьбы Русского народа, сделать Новороссию плацдармом, конечно, здесь я испытываю досаду. Но совершенно очевидно, что те люди, которые хотели этого и начали Русскую весну, были убиты.
«ЗАВТРА». Хотите вы того или нет, ваша фигура, в первую очередь, ассоциируется с покушением на Анатолия Чубайса. Сегодня российские ультрапатриоты нередко призывают к репрессиям в отношении врагов государства, или, по меньшей мере, созданию невыносимых для них условий. Спустя годы, видите ли вы в смысл в физическом устранении оппонентов? Убийство Немцова (конечно же, неочевидно, кто за ним стоял) не изменило ровным счетом ничего, если не усугубило положение вещей.
Владимир КВАЧКОВ. Меня всегда о Чубайсе спрашивают, и у меня уже почти стандартный ответ: Бог не дал Чубайсу лёгкой смерти на лесной дороге в 2005 году и приготовил ему какую-то другую смерть. Сегодня у меня спросили: «Чубайс пожелал вам хорошей старости, а пожелаете ли вы Чубайсу хорошей старости?» Я ответил следующе: «Да и ещё неизвестно доживёт ли Чубайс до старости вообще». Это ещё вопрос, доживёт ли он. Думаю, что Чубайса и всю эту свору либеральную ждёт Особый военный трибунал. В будущем Русском православном государстве Россия, я думаю, Чубайс, по-видимому, ещё пожалеет, что он остался жив, но это всё будет по закону. А уж какой вид смерти или вид наказания изберёт Особый военный трибунал — это вопрос будущего, когда в России появится русская национальная власть. Я не считаю покушение на Чубайса каким-то там актом терроризма, это проявление национально-освободительной борьбы. А поскольку терроризм всё-таки принято считать запрещённым способом борьбы, то бы хотел всё-таки здесь напомнить слова Кропоткина: «Есть только одна вещь хуже террора – безропотно сносить над собой насилие».
Я высказывал свою позицию, что убийство Немцова – демонстративное, за ним стоят определённые силы. Оно ничего не изменило и не могло изменить в раскладе политических сил, потому что Немцов был лицом, символизирующим либерализм. Идея либерализма в России уже сдохла, как почила в бозе идея коммунизма в Советском Союзе. Сейчас нет в России вменяемой силы или, по крайней мере, людей, которые бы приветствовали либерализм в том виде, в котором он сейчас существует в России. Я не думаю, что убийство каких-либо политических деятелей приведёт к чему-либо.
«ЗАВТРА». Вы выступаете за воцерковление русского народа и православное государство. Как воцерковить русский народ, с учётом сложной истории XX века и негативного восприятия РПЦ множеством россиян? В России проживают не только православные народы, как быть с ними?
Владимир КВАЧКОВ. Русская правда была разрублена в гражданскую войну на белую и красную. И, безусловно, если мы не срастим эти части, белую Божью православную правду с красной правдой справедливости, мы не пойдём дальше. Да, пока греховен человек, не может быть Царства Божия и полной справедливости на земле, но мы должны стремиться к этому. И одним из путей, которым Господь попустил России пройти,— это была идея создания справедливого атеистического советского общества. Советский Союз погиб не по материальным причинам, а, прежде всего, по духовной причине. Советский Союз умер тогда, когда умерли мои бабушки, ровесницы XX века, поколение, которое генерировало христианские духовные ценности. И в Великой Отечественной войне воевали православные деды и отцы, а также их уже советские дети, которых мои православные бабушки воспитали.
Личное спасение души возможно при любой власти, при любом обществе, при любом государстве, а воцерковить постсоветский Русский народ без восстановления Русского православного государства невозможно. То, что сейчас творится и в государстве и в церкви, даже отталкивает в большей степени от православия. Это двойная задача — появление в России русского православного государства и воцерковление русского народа.
Русские этнические националисты ругают меня за то, что я считаю, что русская цивилизация включает в себя и татар, и башкир, и якутов, и так далее. Православные меня ругают за то, что я считаю социализм справедливым экономическим способом ведения хозяйства. Социалисты меня ругают за то, что я монархист. В общем, каждое из этих направлений: русский национализм, православие и социализм воспринимается как нечто совершенно идеологически изолированное. На мой взгляд, это совершенно не так. В основе этой ошибки лежит мироощущение, что всё материально, выше есть какая-то политическая надстройка, а ещё где-то существует что-то вроде какого-нибудь там Бога. А на самом деле всё наоборот. На вершине мироздания существуют христианские ценности, на их основе вырабатываются политические цели и задачи, и уже политические цели и задачи определяют экономику. Экономика — это низший уровень человеческого бытия, а не высший, как у Маркса. Я собираю под знамёна людей, которые в некоторых вопросах придерживаются совершенно противоположных мнений. Но в этом и есть смысл политической деятельности — соединить русский национализм с православным мироощущением и с социалистическим способом ведения народного хозяйства.
«ЗАВТРА». Как человек, который провел в местах заключения свободы 11 лет, что могли бы сказать про российскую пенитенциарную систему? Сидельцев у нас почти полстраны, и ведется дискуссия о необходимости масштабной амнистии, как вы как политик видите работу с этим людьми?
Владимир КВАЧКОВ. «Амнистия» — слово ключевое для любого зэка. Сколько сидел, столько и слышал эти сказки про большую амнистию. Может быть, амнистия действительно будет объявлена будущей Русской национальной властью, поскольку общим убеждением станет то, что в том, что люди попали в тюрьму виновато само общество, при котором если ты украл телефон — ты пойдёшь в тюрьму, а если ты украл завод по производству по телефонов — ты пойдёшь во власть. Чем больше украдёшь, тем больше поднимешься, и наоборот: чем меньше ты украдёшь, тем больше ты будешь сидеть. Естественно, такой порядок вещей многих не устраивает. В тюрьме сидят достаточно дерзкие, волевые люди, особенно из молодёжи, которые не хотят за 3 копейки работать на известно кого, а считают, что лучше пойдут и заберут. Это чисто разбойничья психология.
В России уничтожена на местах промышленность. Сейчас люди едут в Москву на заработки и в другие крупные города, вместо того, чтобы восстанавливать жизнь на земле, нас мировая закулиса загоняет в мегаполисы, чтобы здесь все были под контролем, а все эти пространства практически уничтожение человечества. Наркотиками, безнравственностью, прежде всего, лишая людей определенного им Богом образа жизни. Ведь однополый секс — это преступление против человека, человечности и против человечества, это самое страшное преступление — против Бога, а оно считается нормой сейчас. И в местах, где сидел, кстати, очень здоровое отношение к этому.
Как вести с этими людьми работу? Есть такая фраза известная «Вор должен сидеть в тюрьме». А теперь задумаемся над продолжением: а вору в тюрьме должно быть хорошо или плохо? Ему должно быть там плохо, потому что тюрьма — это наказание. Вопрос только в том, что сейчас в тюрьмах сидят не те, кто там должен сидеть. Главный вопрос не в пенитенциарной системе, системе исполнения наказаний. Ведь сама по себе система является одной из систем государственной власти. У нас же убрали конфискацию как вид наказания. То есть, эти мошенники, которые украли миллионы и миллиарды, если и попадают за решетку, то за деньги решают эту проблему, то же УДО — это вещь достаточно коммерческая.
Система исполнения наказания совершенно должна быть пересмотрена, это огромный, большой вопрос, но её не изменить, пока не будет изменена сама государственная власть. Если целью власти является личное обогащение у чиновника и это практически норма, коррупция является стержнем существующей власти, то, что тогда можно требовать от подчинённой ей пенитенциарной системы?
«ЗАВТРА». Культура – иммунитет народа, и работа с ней — важное направление внутренней политики. Следите ли за тем, что происходит с российской культурой, верите ли, в искренность заявленного патриотического курса, учитывая то, кто этим занимается и что за люди входят в Президентский совет по культуре?
Владимир КВАЧКОВ. Почему-то культура считается чем-то второстепенным, а вопрос о культуре должен стоять первым в нашем разговоре. Культура и духовность — понятия неразрывное. Сейчас происходит геноцид Русского народа посредством духовной деградации. Раньше нужно было завоевать народ и потом уже что-то там с ним делать, а сейчас можно посредством голубых экранов, средств массовой информации убивать народ. И эти структуры, которые предназначены для культурного развития, а вместо этого убивают Русский народ, поддерживаются нынешней властью. Я не владею информацией по составу этого Президентского совета по культуре, но вижу результаты этой деятельности. И если в школах не изучают Закон Божий, даже простые основы духовной культуры — то, что хотели внедрить несколько лет назад, личность духовно убивают с самого детства, а потом уже делай всё, что хочешь и с ребёнком, и с народом.
Вы совершенно правы. Культура — иммунитет русского государства, нашего национального организма — убивается этой толерантностью. Ведь толерантность — это неспособность организма распознавать чужое и бороться с ним. Культура сейчас стала практически антикультурой.
Что касается патриотизма, я хочу ещё раз повторить. Патриотизм— это любовь к Родине. А чем отличается патриотизм от национализма? Патриотизм зачастую переводится в любовь к государству. Патриотизм сейчас у многих — любовь к нынешнему государству и конкретно к Владимиру Владимировичу Путину. Буквально недавно приняли закон «Об оскорблении власти». Я вообще не понимаю, как это можно принять? Что значит оскорбление власти? Чиновника обозвал нехорошим словом, ты власть оскорбляешь что ли? А если он на самом деле такой, кем его называют?
Национализм как народолюбие предполагает любовь к Русскому и к другим коренным народам России. Я как великоросс, безусловно, люблю больше всего свой Русский народ — великороссов, малороссов, белорусов. Татарин любит свой татарский народ; башкир — башкирский; дагестанцы любят свои соответствующие народы. Совершенно естественное состояние человеческое. А его подменяют любовью к государству и лично к президенту. Это ложный патриотизм. Не быть этому!
Фото Игоря Старкова
Ссылка на источник
