Пусть только кто-то попробует сказать, что мы плохо жили
Криминальная, коррумпированная, далекая от народа, чужая, бюрократичная, непоследовательная, недальновидная, слабая, беспомощная, паразитическая. Такие характеристики (по убывающей) дали нынешней власти россияне в ходе опроса социологами «Левада-центра».
Алексей Меринов.
Поскольку все познается в сравнении, то вот вам из того же опроса характеристики советской власти эпохи Брежнева: близкая народу, людям, бюрократичная, сильная, прочная, законная, «своя», привычная, авторитетная, уважаемая, справедливая.
Ни одной положительной черты в характеристиках действующей власти. Еще не приговор, но уже диагноз.
Строили мы строили демократию (власть народа), уходили от советского тоталитаризма и опять сенокосилка с вертикальным взлетом получилась. Нынешняя власть — «далекая от народа, чужая». Советская — «близкая народу, людям, своя».
Это ведь самое главное — своя власть, близкая к людям.
И советская такой и казалась (не значит, что была). Совестно было кичится богатством. Неприлично.
А сейчас? Напоказ. Дворцы, яхты, самолеты, костюмы и часы по цене квартиры, свадьбы за миллионы долларов для детишек. Чем ты это заслужил, слуга народа?
Не зря среди характеристик власти появилось слово «паразитическая». Паразит пожирает своего хозяина, отравляет ему мозг, не дает от себя избавиться. Сравните свою зарплату с зарплатой депутата, потом послушайте по ТВ, как депутаты о вас заботятся, потом сходите попротестовать.
Социологи спросили россиян: какие из черт, прежде всего, характерны для большинства современных российских политиков? И получили в ответ: стремление к власти, не гнушаясь самыми грязными средствами; корыстолюбие; неуважение к рядовым гражданам.
Одно из другого вытекает: дорваться до власти, нахапать и нагадить на всех, кто ниже.
Откуда же они взялись такие? С Марса прилетели? Это было бы просто и понятно. И внутреннего сопротивления не вызывает.
Сопротивление вызывает мысль, что они — это выросшие среди нас те же самые советские партийные функционеры. Только в новых условиях. Когда все дозволено и на виду. И мы в этом тоже виноваты — вши на чистой голове не заводятся. Поэтому и тошно.
Идеализация брежневских времен тоже ведь вполне понятна. Для большинства тех, кого опрашивали социологи, — это юность, открытые руки и цветные слова, ломтик июльского неба.
Я помню, что колбаса была по 2,20, а водка по 3,62. И уже не хочу помнить, что купить эту колбасу можно было только в давке и только после обеденного перерыва по определенным дням. Когда «завезли». Не хочу помнить, как с мамой одноклассника стоял в очереди за туалетной бумагой — ее второго сына изображал, чтобы больше рулонов дали. Помню деликатес — сгущенку. И сейчас, как дурак, ведусь, когда вижу, что на банке написано «По советскому ГОСТу». Ну и совсем уж лирика: мохнатые варежки на резинке. Они моментально облеплялись снегом и потом эти слипшиеся снежные комочки нужно было отгрызать с варежек. А как еще?
Вот пусть только кто-то попробует сказать, что мы плохо жили!
А ведь плохо. Но чище.
Наверное, такой вывод и можно сделать из сравнения брежневской власти и нынешней — нынешней необходима чистка.
