Момент истины для Токио.
Трёхчасовые переговоры Владимира Путина и Синдзо Абэ (из них час в режиме тет-а-тет) завершились общими фразами для СМИ, однако это не означает отсутствия конкретики в диалоге. Наоборот, очевидно, что на высшем уровне запущена заключительная часть подготовки мирного соглашения с Японией, которая привязана к территориальному вопросу по южным Курилам. Высока вероятность, что если не в нынешнем году, то в 2020-м мирный договор с Токио будет заключён.
Поскольку переговоры ведутся на основе советско-японской декларации 1956 года, которая предусматривает передачу Японии двух островов — Хабомаи и Шикотан, то это точно входит в повестку обсуждения и тем самым в структуру возможного соглашения. Косвенно это подтвердил пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, когда на вопрос о передаче двух островов отказался отвечать, так как «пока ничего никто официально не предлагал». То есть дал понять, что такая возможность не исключается.
Всё это вызывает объяснимые опасения у граждан и даёт почву для провокационных вбросов и манипуляций. Кремль уже открыто подозревают в сдаче территории японцам, чему на руку играет вынужденная кулуарность переговоров. Однако Владимир Путин ни разу за своё правление не поступился принципиальными национальными интересами, а территориальные решения (с Норвегией и Китаем) принимались в качестве взаимовыгодного и гарантированного размена.
Его фраза в 2016 году «Россия территориями не торгует», сказанная как раз по поводу Курил, не просто красивые слова, но принципиальная позиция. Как человек, увлекающийся историей, прежде всего российской, и как Верховный главнокомандующий, он не может не понимать значение Курил для русского самосознания. И потому подчёркивает — российский суверенитет всех Курильских островов по итогам Второй мировой незыблем.
Но зачем же тогда Москва ввязалась в переговоры с Японией, предусматривающие возможность (пусть гипотетическую) передачи двух островов, и даже инициировала нынешний заключительный этап? Да, России полезно было бы вывести сотрудничество с одной из ведущих держав Азии на качественно лучший уровень и способствовать развитию Дальнего Востока с опорой на АТР, построив многовекторное сотрудничество с Пекином, Токио, Сеулом, Ханоем и т. д. Но такая необходимость не критична и не является той ценой, за которую можно заключить соглашение с передачей островов Японии.
Единственно реальное объяснение в том, что нынешние переговоры — это часть Большой Игры в рамках борьбы за многополярный мир, новая площадка наряду с Сирией, Украиной, КНДР. Москва использует переговоры о мирном договоре как возможность вывести Токио из-под протектората США, спровоцировать их на самостоятельный шаг во внешней политике по столь важному вопросу.
Так называемая «проблема северных территорий» была придумана Штатами и навязана Японии после Второй мировой войны специально для того, чтобы сохранять напряжённость между Москвой и Токио на грани потенциальной войны. В то же время это один из якорей, которые намертво привязывают Японию к США и не позволяют России и Японии объединить совместные потенциалы.
Из-за нерешённого территориального спора Токио находится как бы под угрозой со стороны России, а потому ищет военной защиты у США (как это ни жутко выглядит после Хиросимы). Эта вдолбленная японцам ложь служит чуть ли не основой всей политики США в регионе. Курильский вопрос, при всей чувствительности для японцев дефицита земли, это не вопрос территории, но проблема суверенитета. Стоит решить его, снять с повестки отношения между Москвой и Токио, подписать мирное соглашение — и будет подорвана вся эта неоколониальная структура США на Дальнем Востоке. Не сразу, конечно, но она потеряет основания, существенно обессмыслится.
Вдруг окажется, что база США в Окинаве и элементы ПРО в Японии не так уж нужны, даже с учётом фактора Китая. Японцы обнаружат, что их безопасность не зависит от армии США, так как обуславливается качественно иными отношениями с Россией и потенциально новой структурой безопасности в АТР. А там недалеко и до пересмотра краеугольного Договора о взаимном сотрудничестве и гарантиях безопасности между США и Японией 1960 года, узаконившего присутствие американских баз и фактически военную оккупацию.
Вот что, в сущности, предлагает Владимир Путин. Одним своим приглашением Токио к такому разговору он вынуждает японцев мыслить самостоятельно, как суверенное государство. Собственно, переговоры для того и нужны Москве — чтобы вывести японцев из парадигмы «нет островов — нет отношений» и «Россия — враг, США — друг». Тем более что в самой Японии происходит переосмысление роли Штатов и их военного присутствия.
Так, накануне местная газета «Санкэй» признала, что мирный договор с РФ внёс бы большой вклад в обеспечение безопасности Японии в условиях, «когда реальная мощь США, союзника Токио, относительно падает». И такие разговоры звучат всё чаще и громче.
Более того, Токио сильно обеспокоен в целом переформатированием региона с точки зрения безопасности. Ослабевающий гегемон не только не способен гарантировать спокойствие Японии, но из-за авантюрности Трампа может сам её нарушить, а новые центры влияния — Китай и Россия — выглядят всё более привлекательными и надёжными.
Да, до реальной переориентации Японии с Вашингтона на многополярный мир ещё далеко, но разочарование японской элиты в Штатах уже более чем очевидно. Наглядно это иллюстрирует выражение лица Абэ на G-7 в Квебеке, когда Трамп отказался подписывать итоговое коммюнике. Похоже, в тот момент японский лидер всё для себя понял, осталось только убедить остальных.
Японии необходимо определяться со своим суверенитетом, чтобы успеть вписаться в постамериканский мир, в то время как Россия вполне может подождать и не спешить. Мирный договор гораздо нужнее Токио, чем Москве. Вот почему японцы давят и нервничают, вбрасывая в СМИ свои условия и какие-то сроки. В то время как Владимир Путин подчеркнул, что «впереди длительная кропотливая работа по формированию условий для выхода на взаимоприемлемые решения».
Однако главная проблема даже не в конкретных условиях (они могут быть разными, важно только, чтобы при соблюдении национальных интересов), а в том самом отсутствии суверенитета Японии. Как Токио может гарантировать то, что зафиксированные в мирном соглашении России и Японии договорённости будут соблюдены? Где уверенность, что следующий премьер-министр Японии или даже сам Абэ с подачи американцев не переиначит всё во вред России?
Каков механизм контроля и соблюдения того, о чём могут договориться Путин с Абэ? Договориться, повторюсь, можно, о чём угодно и записать это на красивой бумажке, но в последние годы было много примеров, когда договоры тут же нарушались западными партнёрами (на Украине, в Сирии). Проблема не в возможной передаче двух островов (хотя это чревато опасными внешними и внутренними последствиями), а в том, что Япония до сих пор недоговороспособна.
Одно дело — приглашать Японию к самостоятельной политике и отвязке от США, и другое — в условиях отсутствия полного суверенитета Японии заключать с ней соглашение, которое обяжет нас к конкретным уступкам при нулевых гарантиях. Вряд ли Кремль и МИД не видят такой опасности, а потому логично предположить, что главным предметом переговоров, в том числе тет-а-тет между Путиным и Абэ 22 января, стало как раз формулирование железобетонных гарантий соблюдения и механизма контроля за тем, чтобы договор нельзя было использовать против России.
И оттого, получится ли это, зависит судьба мирного договора. Если нет, то Россия проживёт и без него, в то время как японцы будут вынуждены не только забыть о новых землях, но и беспокоиться, как бы защитить прежние в условиях переформатирования архитектуры международной безопасности.
Тем же, кто по-прежнему подозревает Кремль в «зраде» и торговле территориями, напомню, что Минобороны готовит создание военно-морской базы на одном из Курильских островов к 2020 году и развернуло на острове Итуруп противокорабельный ракетный комплекс «Бастион» и звено истребителей Су-35, а на острове Кунашир — комплекс «Бал».
