Автор скандальных законов не считает, что посягает на конституционные права граждан
Цыплят считают по осени, а итоги весенней сессии подводят летом. Серию публичных отчетов парламентариев о проделанной работе продолжила пресс-конференция сенатора Андрея Клишаса. Но, в отличие от многих других мероприятий такого рода, это рутинным никак не назовешь.
Андрей Александрович и впрямь потрудился в минувшие месяцы года как, пожалуй, никто другой. И дело тут не столько в количестве выдвинутых инициатив, сколько в их качестве, резко изменившем качество всего российского информационного поля.
Алексей Меринов.
Чего стоит один только «пакет Клишаса», внесенный в Госдуму в декабре минувшего года и утвержденный в марте нынешнего, — законы «об оскорблении власти», «о фейковых новостях» и «об автономном Интернете».
Последнее, пока еще не рассмотренное произведение Андрея Клишаса — проект поправок в закон «Об информации…», появившийся в думской законопроектной базе неделю назад. Среди новаций, предложенных сенаторами и его соавторами (членами Совета Федерации Александром Башкиным, Людмилой Боковой и Александром Карлиным), — обязательная идентификация пользователей по номеру мобильника и запрет на передачу писем, содержащих запрещенную в РФ информацию.
По мнению многих, очень многих, законотворчество господина Клишаса не только не способствует развитию информационной сферы и страны в целом, а напротив, ведет к деградации.
Однако сам сенатор исполнен гордости за свои детища. «Если закон не вызывает определенного общественного резонанса, то, скорее всего, такой закон не нужен, — считает сенатор. — Если закон имеет такой отклик, это говорит о том, что он попал в точку, что он затрагивает действительно значимый для государства и для общества вопрос». В общем, шум — и далеко не всегда шум оваций, — коим сопровождается рождение его инициатив, Клишаса ничуть не смущает: «Это, наоборот, хорошо». Практика, уверен он, «постепенно все расставляет на свои места».
Ну а критика его последнего законопроекта и вовсе вызывает у законотворца недоумение: за что? Нелишним, кстати, будет уточнить, что законопроект, вводящий ограничения на деятельность почтовых сервисов, мягко говоря, без восторга встречен в нижней палате. Даже теми парламентариями, которых трудно упрекнуть в мягкотелом либерализме.
Так, например, глава Комитета Госдумы по информполитике, информтехнологиям и связи Леонид Левин считает, что Клишас и его соавторы не учитывают разницы между мессенджерами и сервисами электронной почты.
«Когда мы говорим о почтовых сервисах, то речь идет исключительно о конечной переписке между пользователями, у них нет возможности сделать открытыми паблики. Можно сделать большое количество участников этой переписки, но все равно это переписка с конечными адресами, которые все должны быть включены, — заявил глава информационного комитета. — Переводя на русский язык, понятный любому, я бы сказал так: когда мы пытаемся править законодательство о животном мире, нельзя регулировать котов и крокодилов одинаково, объясняя это только тем, что и те и другие — животные. Это разные животные, и они имеют свою собственную специфику, в том числе и по тому, где и как они должны находиться».
Ответ Клишаса был не менее образен и эмоционален: «Что такое мессенджер? Это сервис обмена мгновенными сообщениями. Все — никакого другого определения не существует, никакого «паблика».
В чем разница между переписками в электронной почте и перепиской в мессенджере? Ни в чем. Не то что принцип, но даже механизм работы тот же… Поэтому когда коллега Левин усматривает разницу между кошкой и крокодилом… Мне кажется, что и кошки, и крокодилы живут только в его голове».
Нет никаких противоречий, по словам Клишаса, и с гарантированной Конституцией тайной переписки: законопроект, мол, направлен исключительно на борьбу с так называемыми телефонными террористами: «Вы знаете, что здесь, в этом сообщении (о ложном минировании. — «МК»). Вы передаете это органам, которые ведут следствие. Эти органы следствия приходят к оператору связи и говорят: «На основании соглашения с тем, кто предоставляет услугу, заблокируйте рассылку с этого ящика». Где тут нарушение конституционных прав?»
Но как минимум в этом пункте сенатор явно лукавит: никакого упоминания о терроризме в законе нет и в помине. Более того, совсем не факт, что предупреждение о теракте — по крайней мере до того, как подтвердится ложность, — можно отнести к «информации, распространение которой в Российской Федерации запрещено».
Зато под это определение подпадает целая куча другой информации. В том числе та, распространение которой запрещают предыдущие, успешно реализованные инициативы Клишаса — законы, карающие за оскорбление представителей власти и распространение фейковой новости. Впрочем, сенатор уверен, что и с этим проектом проблем и проволочек не возникнет. Закон, надеется он, будет принят уже в ходе ближайшей осенней сессии.
